Форум » Наше творчество » Новое оружие (рассказ). » Ответить
Новое оружие (рассказ).
Фома Тольяттинский: Новое Оружие. Молодой человек в черном костюме, белой рубашке и галстуке веселой расцветки, совершенно неуместной в этих стенах, сидел на стуле в углу приемной, прижав к груди старенький портфель из коричневой кожи. Он был в глубокой задумчивости, видимо повторял про себя заготовленную речь, которую он произнесет перед строгими взорами профессоров и генералов Совета Обороны. Иногда он еле заметно мотал головой, поправлял сползающие на нос очки с тонкой металлической оправой, и нежно гладил портфель. --Инженер Эм. Льютье, - услышав свое имя, молодой человек вытянул шею, - советники ждут вас. Инженер вскочил со стула, одернул пиджак и, зажав подмышкой портфель, попытался поправить галстук. Зал заседания Совета Обороны был огромен, свет, льющийся через высокие окна, делал его еще больше. В центре Зала стоял длинный стол из темного дерева, за которым сидели члены Совета: седые старцы с длинными бородами и немолодые, но крепкие еще воины, одержавшие на полях Великой Войны не одну победу. Во главе стола возвышался Трон Императора, сверкающий позолотой на искусной резьбе подлокотников и спинки. Взгляд Льютье скользнул по морщинистым лицам членов Совета Обороны и надолго, как ему показалось, задержался на всегда пустом Троне Императора. --Эм. Льютье, - к потолку Зала поднялся высокий голос секретаря, представляющего вошедшего, - инженер, исследователь, соавтор трактата "О влиянии гравитации на течение тахионов в среде идеальной плазмы". Один из седобородых старцев кивнул, видимо он был знаком с этой работой молодого инженера, или же с работой, на которую каким-нибудь образом мог повлиять названый трактат. Это прибавило сил Льютье, он выпрямил спину, поправил очки, вновь сползшие на кончик носа, и уверенным шагом направился к кафедре. Спешно, роняя кнопки, прикрепил к доске несколько чертежей и графиков. --Высокочтимые члены Совета Обороны, - повернувшись лицом к Трону Императора, начал молодой инженер, стараясь говорить уверенно, громко, неспешно, - после длительных изысканий, проведя в математических расчетах около трех лет, я, наконец, создал оружие, способное произвести долгожданный перелом в ходе Великой Войны. Льютье ожидал, что в глазах советников отразится заинтересованность, или хотя бы малая доля того энтузиазма, что горела сейчас в нем, но, увы, члены совета молча смотрели на него, не выказывая ни грана эмоций. --Воины всеми нами горячо любимого Императора, - инженер указал на пустующий Трон, - будут вынуждены разбить древнего врага, у них просто напросто не останется выбора, ибо Новое Оружие, созданное вашим покорным слугою столь могущественно, что остается только недоумевать, как до сих пор великие ученые и досточтимые члены Совета Обороны, восседавшие в этой Зале уже многие века, до сих пор не создали нечто подобное. Жестом, более уместным для фокусника, молодой инженер указал на один из чертежей. На нем был изображен корабль, чем-то напоминающий утюг, с четырьмя башнями, из которых торчали стволы крупнокалиберных бомбард. По борту утюга шли малопонятные уступы и выступы, а между башен возвышались невероятных размеров стальные мачты. --Представляю вашему вниманию Ковчег Победы! - почти вскричал Льютье, выждав театральную паузу, и не замечая, что некоторые советники стали хмуриться, инженер, наконец, приступил к самой важной части своего доклада: к технических характеристикам и своей "революционной теории ковчегостроения". Через четверть часа складный поток технических и математических терминов перебил невероятно старый член Совета, судя по орденам на белом мундире - бывалый Воин. --Молодой человек, - сказал он негромко, - вы действительно думаете, что ваш Ковчег сможет совершить хоть один залп по врагу? Льютье открыл рот, но не нашелся что ответить. --Конечно, высокочтимый советник, - наконец выдавил он. --А вот я уверен в обратном, коллега, ваш Ковчег пойдет ко дну, едва его спустят со стапелей. Вы, видимо, слишком плохо себе представляете Великую Войну, если предлагаете Совету Обороны подобное оружие. --Но почему? - воскликнул Льютье. --В основе ваших расчетов лежит всего одна малая ошибка: вы нарушили закон природы. Тотчас члены Совета отвернулись от кафедры, и углубились в какие-то споры и разговоры полушепотом, и в том, что они обсуждают его - Льютье - изобретение молодой инженер не был уверен. --Спасибо, господин Льютье, - к кафедре подошел секретарь, - я покажу вам выход из Зала Совета. --Старые маразматики, - сквозь зубы прошипел изобретатель, со злостью срывая с доски свои чертежи, - закостеневшие в своих пыльных догматах... ...Человек в дорогом костюме и красном галстуке, активно жестикулируя, вещал с кафедры. --Они и не могли допустить мое революционное изобретение, потому как все они - да, я не побоюсь этого слова - все члены Совета Обороны продались врагу, предали всеми нами горячо любимого Императора! В немолодом уже мужчине с аккуратной, начинающей седеть бородкой и в золотом пенсне, трудно было узнать инженера Эм. Льютье, но это был именно он. --Всему виной те пыльные догматы, те жесткие рамки законов природы, которыми они сковали себя, ограничили ими свой разум, они зачахли, и более не способны видеть того, что вижу я, что, можете увидеть и вы, дамы и господа! Они говорят, что мой - нет НАШ - Ковчег Победы утонет, только лишь потому, что он многократно тяжелее тех, что, возможно, спроектировать по их догматам, а я говорю: чушь! Они говорят, что законы природы неизменны, и даны Императором, а я говорю: они их выдумали, чтобы оттянуть непременное поражение врага! Они говорят, что их Воины, сражающиеся в битвах Великой Войны, многократно удостоверились в верности законов природы, а я говорю: они врут, чтобы сковать и нас этими законами, этими тесными догматами, чтобы отнять и у нас - у нас с вами - нашу победу! В дальнем ряду, у самой двери, один юноша спросил сидящего рядом мужчину, указывая на оратора: --Простите, а сам господин Льютье когда-нибудь участвовал в битвах Великой Войны? --Что вы, молодой человек, такой великий мыслитель и изобретатель просто не имеет права рисковать своей драгоценной жизнью на полях Великой Войны. Его место в его лаборатории и тут - за этой кафедрой. Юноша, соглашаясь, кивнул. --А что с Ковчегом Победы? Поплыл ли? Мужчина пригладил бородку, подозрительно похожую на бородку Льютье. --Видите ли, молодой человек... --Я, кажется, понял вас, - юноша встал. --Куда же вы? - мужчина попытался схватить молодого человека за рукав. --Я хотел бы сам удостовериться в верности догматов на поле Великой Битвы, а вдруг и верно говорят члены Совета Обороны: стотонный чугунный утюг не может плыть... 30.11.2005. ПС: По определению архиепископа Макария (Булгакова) ДОГМАТЫ - суть откровенные (то есть открываемые Самим Богом) истины, преподаваемые людям Церковью, как непререкаемые и неизменные правила спасительной веры. ДОГМАТЫ - это указатели "Истина там", стоящие на перекрестках и на опасных участках дороги. Это такие же законы, как и законы природы, так же данные Богом. Но бросать вызов закону тяготения нельзя, потому что кирпич, подброшенный над головой, очень скоро на голову и опустится, но результат подобного же опыта с догматами веры можно получить только от самого Законодателя.
Ответов - 8
Фома Тольяттинский: Жуть! Этой рассказявке уже 2 года...
BrainStorm: Рассказ понравился... и P.S. тоже... Фома Тольяттинский пишет: Жуть! Этой рассказявке уже 2 года... ???
Фома Тольяттинский: BrainStorm пишет: Рассказ понравился... и P.S. тоже... Спасибо за лестный отзыв На днях прочитал книгу самарского священника Агафонова (имя запамятовал) "Иоанн Дамаскин" - прикольно. Не Дюма и не Дрюон, но в общем нормально... Подумалось, что и я (когда отращу седую бороду) так же смогу
Rooster: Фома Тольяттинский пишет: Не Дюма и не Дрюон, но в общем нормально... Да ладно тебе, Фома... Это совершенно бесцветный роман в "сериальном" стиле. Протоиерей Николай Агафонов, увы, встал на коммерческую стезю. По прочтении его нового творения меня окончательно постигло разочарование, зревшее в процессе знакомства с текстом. Твои же прозаические опыты я не смею оценивать. Просто в силу своего непонимания некоторых образцов фантастической литературы...
Фома Тольяттинский: Rooster пишет: Твои же прозаические опыты я не смею оценивать А зря. Твой комм (как филолога) я бы особенно оценил :(
Rooster: Ну ты тоже нашел филолога... Форма отточена, да. По содержанию я высказаться все же не смею...
Фома Тольяттинский: Rooster пишет: Форма отточена, да. Как латентному графоману это уже приятно! :)
ДааН: Рассказ понравился.
полная версия страницы